“Многие меломаны уже давно обратили внимание, что эмоциональное содержание музыки в разных записях передается неодинаково, разработчики студийного оборудования упорно старались этого не замечать. Из-за потерь в эмоциональном содержании, происходящих на этапе записи, и одновременно из-за исчезновения живого контакта музыкантов-исполнителей с публикой сама музыка для многих утратила свой изначальный сокровенный смысл, а совершенствование звукозаписи пошло по ложному пути — по пути точной передачи звуков и музыкального текста, а не музыкальных эмоций”.
“Несмотря на то, что производители аудиотехники всегда рассматривали запись и воспроизведение как единый процесс, они так и не сумели приблизиться к пониманию того, что такое качество звучания. Причина в том, что проектирование аудиоаппаратуры с самого начала пошло на поводу у ортодоксального инженерного мышления, которое признавало самодостаточным набор технических требований к этой аппаратуре, а за аудиоэкспертизой оставляло чисто надзорные функции, прежде всего функцию контроля за заметностью тех искажений, которые удалось зафиксировать с помощью измерительных приборов. Главной ошибкой или, точнее, упущением аудиоинженеров было исключение из рассматриваемой ими системы “запись — воспроизведение”, с одной стороны, музыкантов, а с другой — слушателей. Известно, что место одних прочно заняли звуковые генераторы, место других — анализаторы спектра”.
“Если принять, что эмоциональное содержание музыки может быть высокоорганизованным, становится понятной исключительно важная роль исполнительского мастерства. Мастерство — это не только умение точно воспроизводить текст музыкального произведения. Это в первую очередь способность создавать у слушателя ощущение потока непрерывно следующих друг за другом музыкальных событий. Нехватка мастерства у музыканта-исполнителя всегда видна опытному слушателю и отмечается им как погрешности в исполнении. Сыграл не ту ноту, издал некрасивый звук, “разъехался” с другими музыкантами оркестра — все эти недостатки хорошо заметны, из-за них звукорежиссер останавливает звукозапись или переписывает плохо сыгранные фрагменты. Назовем эти погрешности звуковыми. Чуть не то настроение, не совсем та интонация или динамический оттенок — и в результате при, казалось бы, технически совершенной игре (то есть без звуковых погрешностей) эстетическая организованность эмоционального содержания музыки разрушается. Намерения музыканта-исполнителя перестают улавливаться слушателем или понимаются им неправильно. Рождающийся в восприятии слушателя поток музыкальных событий разрывается, в музыке начинают ощущаться пробелы, неясности и т.д. Назовем эти погрешности музыкальными. И.*Стравинский назвал их “ложным в исполнении”. Ложное в исполнении вкрадывается в душу слушателей незаметно, разрушая музыкальное сообщение. Если музыкальные погрешности незначительны, подсознание слушателя справляется с ними, то есть восстанавливает утраченное. Если количество их превосходит некий определенный, но скрытый от нашего сознания предел, то музыкальные мысли, идеи, чувства вообще перестают доходить до слушателей. Результат этого один — исчезает интерес к прослушиванию, а у тех, кто плохо знаком с настоящей музыкой, возникает ее отторжение, и чаще всего навсегда”.
“Главной координатой тонкой реальности музыки является время. Жизнь, как и любое искусство, находит отражение в нашем восприятии в форме грубой и тонкой реальности, подтверждая тем самым так и оставшуюся таинственной связь пространства и времени. Даже такое, казалось бы, статичное искусство, как живопись, несет в себе признаки зависимой от времени тонкой реальности. Действительно, что отличает хорошую картину от хорошей фотографии? В фотографии отражается один момент жизни. Картина, если она хорошая, обязательно “живет”, вернее, создает иллюзию протекающей в ней жизни. Конечным продуктом переработки тонкой реальности в нашем подсознании является новая реальность: она рождается из неясных ощущений, которые в процессе взаимодействия с памятью подсознания трансформируются в конкретные образы, ассоциации и т.п. Чтобы спроецировать в сознание новую реальность музыки как последовательность таких ассоциаций или образов, мозг человека должен синхронизировать ее с грубой реальностью, также хранимой в памяти и получившей, благодаря упорядоченности звуков, временное измерение”.
Widget not in any sidebars